Почитай-ка

Уважаемые родители, коллеги, друзья! 

На этой странице будет опубликована художественная литература, соответствующая возрасту детей подготовительной группы детского сада.
Почитаем вместе?

Знакомим детей с творчеством Пермских писателей, поэтов.

Лев Кузьмин "Баба Яга и ее внучки Ягобабочки"

При старой лесной дороге в избушке-поскрипушке жила-поживала Баба Яга.
   Жила, на житьё своё не плакалась.
   Дорога обочь избушки вилась хотя и лесная, но всё же проезжая. И к Бабе Яге нет-нет, да какой-нибудь щедрый гостенёк и завернёт.
   То, глядишь, в удачливый, базарный день купец-молодец тройку здесь остановит, от дорожной пыли-жары передышку сделает, и за эту передышку Баба Яга с него чаем, сахаром, баранками вознаграждение получит.
   То на ночь глядя шустрые ребятки-разбойнички в избушку заявятся, и курящая Баба Яга у них крепким табачком разживётся, сделает хороший запас для своей прокоптелой трубочки.
   А то вот и на Сивке-бурке, на славном каурке подвернёт к избушке бравый Богатырь-Витязь. Подвернёт, примется расспрашивать Ягу, не знает ли она, где ему поскорей отыскать раскрасавицу Марью-Моревну. И Баба Яга таких наплетёт ему побасенок, такую наобещает удачу, что и Богатырь-Витязь чем-нибудь старуху одарит. Либо каким-никаким платочком, либо заместо серьги запасным колечком для Сивки-буркиной уздечки…
   В общем, возле всех этих заезжих да захожих Баба Яга поживала, забот не знала и даже всякую справу да пропитание себе добывать на иной-то манер разучилась совсем.
   Ну, а если разучилась, то рано ли, поздно ли — спохватилась.
   Сидит как-то раз на крыльце, на скрипучем пороге одна-одинёшенька, из-под ладони на пустую дорогу смотрит:
   — Эх! Что-то давненько уж никого нет… Даже колея на дороге стала осинником зарастать… Видно, все мои прежние знакомцы иные пути себе наторили; видно, у них ко мне, Бабе Яге, отчего-то весь антирес пропал! У них антирес ко мне кончился, а у меня — чай, сахар и даже табачок… Трубку теперь хоть сушёными, крошёными мухоморами набивай, так ведь — горько! Ох, горько! И скушно… Ваня-дурачок и тот перестал захаживать, не с кем от печали-тоски раз-другой даже перекинуться в картишки!
   И сидит Баба Яга, сокрушается, не знает, как поправить дела на старый лад. Глазками моргает, думает: «Поколдовать бы что ль? Колдовством своим хоть заманить бы к себе пусть и самого никудышного бродяжку-ротозея…»
   Но и колдовство у Бабы Яги не получается. Колдовать — напрягаться тоже надо. А за дармовой-то жизнью Баба Яга отвыкла и от любого напряга.
   И вот она в одиночестве на пороге охает, да тут совсем вдруг неподалёку, за тёмными ёлками, за седыми пихтами раздаётся тоненькое, претоненькое и горестное:
   — Ау-у…
   Затем ещё «Ау-у…» и ещё.
   Баба Яга так и встрепенулась:
   — Заблудился кто-то! А если заблудился, то, значит, мне пригодился! Причём голосов там, похоже, не один, а целых два! И оба, слыхать, девчоночьи… Если ж так, то девчонок мне сюда и надобно!
   Поначалу кинулась было Яга к деревянной, кряжистой ступе, которая летает сама собой, да вовремя спохватилась, решила притвориться простой старушонкой. Ступу спрятала под крыльцо, побежала в лес на голоса ходом своим.
   Бежит, видит: у дремучего пня-выворотня стоят с лукошками, полными ягод малины, две не шибко большенькие девчушки. Стоят, на все стороны смотрят испуганно.
   Яга к ним из-за густых ёлок крадучись выходит, этаким ласковым, участливым голосочком говорит:
   — Заплутали, миленькие? К дому дорогу потеряли?
   Девчушки, несмотря на то, что Яга косматая, страшноватая, так к ней и кинулись:
   — Ох, бабулечка, потеряли! Ой, пропадаем! Кружим, кружим, не знаем, в какую сторону податься! Если можешь, выручи нас, а то мы тут, в глухомани, так и погинем!
   — Не погинете, не погинете… — ещё ласковее утешает Баба Яга. — Поначалу идёмте ко мне в избушку, там и разберёмся, что делать, как быть.
   Девчушки, долго не думая, за Бабой Ягой вприпрыжку припустились. Даже за сарафан её держатся. Одни-то в дебрях лесных они такого страха натерпелись, что Баба Яга им теперь кажется чуть ли не родной мамушкой.
   А в избушке притворством своим Баба Яга их с толку сбила ещё больше.
   Разогрела медный, давно не чищенный самовар, поставила на стол, приглашает к нему девчушек, сама рядом садится.
   Рукой подперлась, говорит жалостно:
   — Я старушка бедным-бедная. Чаю, сахару, баранок у меня нету… Один голый кипяток… А вы, должно, голоднёхоньки…
   Девчушки отзываются дружно:
   — Ничего, бабушка, ничего! Мы кипяточком нашей малины заварим, сами этой заваркой подкрепимся и тебя угостим!
   Насыпали они из лукошек в чайные чашки малины, заварили кипятком, давай прихлёбывать, пить да Бабу Ягу угощать.
   Старуха от вкусной, горячей заварки разрумянилась, захотела, как бывало, подымить трубочкой.
   Полезла за трубкой в карман юбки, да вспомнила: табаку у неё — тоже ни крошки.
   И тут принялась девчонок оплетать совсем.
   — Вам, — говорит, — надо, милушки, выбраться из леса, а мне надо выбиться из бедности. И в этом деле вы могли бы мне скоренько подсобить!
   — Как это? — удивились девчушки. — Ну как?
   — А вот как… Перестали ко мне заглядывать мои прежние знакомцы-кормильцы. Пропал у них ко мне былой антирес. Вы же этот антирес могли бы подновить куда как славно!
   — Чем?! — изумились девчушки.
   — А вот устройте у меня тут пляс-перепляс! И, глядишь, на такое веселье все мои прежние приятели опять и соберутся. Да мало того, что соберутся, — завалят меня и вас гостинцами, подарками.
   — Ой, бабушка! — отнекиваются девчушки. — Ой, бабулечка! Мы у чужих-то плясать стесняемся.
   — Почему «у чужих»? — стоит на своём Баба Яга. — Я вас нашла, спасла; вы меня вот уже сколько раз бабулечкой повеличали, стало быть, вы мне тоже теперь совсем как внученьки! Внученьки — Ягобабочки! Мы так прямо и объявим везде: «В избушке-поскрипушке Ягобабочки пляшут! Молоденькие, хорошенькие!» Я сама с вами спляшу, настоящую выходку покажу… А с объявлением пошлём Сороку-трескотуху, она близь и даль облетит, она всем, кому надо, антиресную новость растрещит в два счёта!
   Девчушки, как заслышали, что старуха их Ягобабочками назвала, так тут и поняли, у кого они очутились.
   — Ой, что ты, Бабка Яга! Ой, что ты! Нам домой надо!
   И тогда Баба Яга сказала голосом не умильным, а голосом строгим-престрогим:
   — Домой вам без меня не попасть! Даже вот по этой, по здешней дороге! Дорога мною заколдована. Кто по ней без меня пойдёт, тот всё равно обратно в избушку уткнётся. Так что — воля вам выйдет только после пляса-перепляса!
   Ну, а девчушки ведь не знали, что колдовать Яга давным-давно разучилась, и отошли они в уголок, шепчутся:
   — Как поступить? Что нам делать?
   — А, наверное, придётся немножечко побыть в Ягобабочках… Потом, глядишь, Яга смилуется, проводит нас к дому.
   — Вряд ли смилуется… Вряд ли проводит…
   — Ну, тогда, возможно, нас выручит кто из гостей, которых наприглашает сюда Сорока.
   — Вряд ли и это… Но всё же станем надеяться!
   Девчушки шушукаются, а Баба Яга тем временем с крыльца, со ступенек даёт срочный наказ давней своей прислужнице Сороке-трескотухе:
   — Облети близь и даль, оповести всех наших прежних знакомцев: есть, мол, нынче в избушке-поскрипушке на что антиресное взглянуть!
   Сорока хохочет:
   — Ты одно слово говоришь неверно! Надо говорить не «антиресное», а «интересное»!
   Яга сердится:
   — Больно ты грамотная стала! И вольная слишком… Давай, знай, лети!
   Сорока с кривой избяной крыши снялась, полетела исполнять поручение. А Яга к себе вернулась, давай растапливать печку.
   Девчушки старухе теперь почти ни в чём не верят, спрашивают с опаской:
   — К чему печку-то разжигаешь? Ведь теплынь… Лето… А варить тебе, сама говорила, нечего…
   — А для гостей! — отвечает Баба Яга. — Для гостей! Хороший гость, как известно, любит заходить ещё и на огонёк. Я даже к этому случаю придумала подходящую запевку. Вот, слушайте!
   Яга схватила с печного шестка чугунную сковороду, железный сковородник, принялась по сковороде бить, греметь сковородником, под грохот-гром прыгать, кричать:

— Эй, гостъ-гостенёк,
Заходи на огонёк!
Тут за горсть табака
Спляшет Бабка Яга,
А за чай-бараночки
Попляшут Ягобабочки!
Ух-ух! Ух-ух!
Ух-ух! Ух-ух!

   Откричала, отстучала Яга, перевела дух, объяснила:
   — Под мою запевку и вы будете к гостям выходить… А ежели упрётесь, то сковороду на огне, на самом жару нагрею, да и вас огрею! Поняли?
   Девчушкам деваться некуда, головёнками кивают: «Поняли, поняли…»
   Тут близко от избушки конь заржал. Яга на порог выскочила, — у крыльца на Сивке-бурке Богатырь-Витязь.
   Девчонки его тоже сквозь дверную щель видят, тихонько радуются:
   — Вот этот нас и выручит!
   А Яга хотела было в сковороду грянуть, свою запевку-зазывалку пропеть, да Богатырь-Витязь говорит:
   — Не суетись! Постой! Объясни прямо, о чём таком твоя посланница Сорока трещит везде? Что у тебя тут за новый интерес?
   Ну, а Баба Яга ему и глазком левым подмигивает, и рукой на дверь избушки указывает, объясняет с развесёлою улыбочкой:
   — У меня там — хоро-о-шенькие Ягобабочки!
   — Тьфу ты! — так и мотнул досадливо головою Богатырь-Витязь. — А я-то думал, нашлась моя Марья-Моревна… В который раз ты меня, Яга, надуваешь! Смотри, вдругоряд попотчую плёточкой!
   Крутнул он, щёлкнул витою плёточкой, Сивка-бурка под ним взвился, и Богатырь-Витязь пропал за елями, за дорожным поворотом.
   Тут, всего миг спустя, бубенцы гремят. Подкатывает к избушке на удалой тройке прежний Бабы Яги доброхот, купец-молодец.
   Баба Яга вопросов теперь не ждёт, с крыльца, со ступенек зазывает купца во весь голос:

— Эй, гость-гостенёк,
Загляни на огонёк!
Тут за горсть табака
Пляшет Бабка Яга,
А за чай-бараночки
Спляшут Ягобабочки!

   Горланит Баба Яга, шумит, а девчушки, глядя в щёлку па купца, вновь надеются:
   — Ну, этот-то нас из плена, из неволи уж наверняка выкупит!
   Купец же тройку придержал, Ягу выслушал, засмеялся:
   — Твой собственный пляс, Яга, мне не надобен! А вот Ягобабочки — это расчуде-е-сно… Ягобабочек я ещё не видывал никогда. Покажи мне их, выведи на крылечко.
   Баба Яга и нос задрала, и головой в сторону повела:
   — Нет и нет… Вылазь из кареты, заходи сам! Да прихвати с собой табачку, чая, сахара, баранок.
   Купец ладонями разводит:
   — Так ведь я нынче — не с базара, а ещё только на базар. Это меня с пути-дороги твоя Сорока-трескотуха сбила… И чая, сахара я купить не успел. А с табачком не вожусь вовсе. Я, бабка, некурящий!
   — Ну! — обиделась старуха. — Ну, тогда, некурящий, ничего не дарящий, на обратном пути Ягобабочек и посмотришь. А задарма они не пляшут!
   — Стало быть, ты тоже теперь вроде как деловая? Что ж! Прибыли тебе, успеха да богатства! — засмеялся опять купец, да и понукнул коней.
   Тройка бубенцами звякнула, сорвалась с места, унесла за собой купца в карете.
   — Э-эх! — сказала Баба Яга. — Осталась у меня одна-единственная надёжа — мои самолучшие знакомцы, ребятки-разбойнички… Они хоть и пешие, но прыткие! Они всё равно сюда припожалуют.
   Что верно, то верно. На дороге раздаются свист, смех, галдёж. Валят к избушке гурьбою ребятки-разбойнички. По-за ними тянется и Ваня-дурачок в красной рубахе. Где и как он к разбойничкам пристроился, — не известно. Должно быть, пристал по пути. От Вани особой корысти Бабе Яге ждать нечего, а вот, завидя разбойничков, она так и прыгает.

"Возвращение слона"

Под солнцем палящим
Со склона
На склон
Идёт
По горам
Путешественник Слон.


Все земли прошёл он,
Все страны увидел,
Метлой подметал
Тротуары в Мадриде,
В Стамбульском порту
Пароходы грузил,
Но всюду, но всюду по дому грустил.


И вот наконец он совсем стосковался,
Купил чемодан и в дорогу собрался.
И вот он шагает,
Ушами трясёт –
Родным и знакомым
Подарки несёт.


А родина
С каждой минутой всё ближе,
А горные склоны
Всё ниже и ниже…
И кончился путь! И у светлой реки
Толпою встречают Слона земляки.


Они обнимают его и качают,
А он им –
Всем, всем! –
По подарку вручает.

Слонихе подносит духи и серёжки,
Слонёнку – портфель с букварём и сапожки,
Жирафу – пальто в золотистую клетку,
А Бегемоту – с помпончиком кепку.
И все благодарны, все рады вполне,
Но тут раздаётся:
– Простите! А мне?


А мне разве нет? –
Вдруг откуда-то вышла
И жалобно пискнула серая Мышка.
И сразу притих и сконфузился Слон.
– Какой я бессовестный! – вымолвил он.


И скинул пиджак,
И ощупал карман,
И хоботом настежь открыл чемодан,
И снова захлопнул,
И рядышком сел,
И грустно сказал:
– Чемодан опустел!

И все приуныли…
Но тут во весь рот
Крикнул печальной толпе Бегемот:
– Подумаешь, горе!
Ну стоит ли, братцы,
Нам из-за Мышки так волноваться?
Ведь мы ВЕЛИКАНЫ! А Мышь чуть видна…


Но Слон прошептал:
– Не хвались, старина…
Мышка не хуже тебя, Бегемота!
Ей, серенькой, тоже подарок охота.
И я исправляю ошибку свою,
Я вновь покидаю друзей и семью…


И вот он поднялся,
Устало вздохнул,
Хоботом, словно рукою, махнул
И двинулся снова в чужие края,
За дальние горы
И за моря…

Ушёл он!
И снова от дома вдали
То улицы мёл, то грузил корабли.


Под ним пароходные трапы трещали,
Его непогодою тучи стращали,
Не знал он ни отдыха,
Ни передышки
И – заработал подарок для Мышки!


Но только теперь он купил
Не одёжку
И не духи,
А губную гармошку!
И сам поиграл,
И ушами похлопал,
И радостно хрюкнул,
И к дому потопал.
 
Он шёл и смеялся!
Он шёл и трубил:
– Хороший подарок
Я Мышке купил!
Теперь будет славно и весело всем,
Теперь я шагаю домой насовсем!
      

 "Сверчок"

Стоял на горке старый дом.
А в доме жил Сверчок –
Простецкий сельский музыкант,
Малютка мужичок.


Однажды хлынул сильный дождь,
Ударил страшный гром –
И развалился у Сверчка
На горке старый дом.
 
Но музыкант Сверчок сказал:
– Не стоит унывать!
Была бы скрипочка,
А с ней
Найду где ночевать.


И вот к Ежу стучится он:
– Открой, дружок! Беда!
Я без пристанища теперь
Остался навсегда…


Открой скорей, приятель, дверь!
Согреться я хочу.
А за ночлег
И за тепло
Игрою заплачу.


Ёж говорит:
– Да я и так
Готов тебе помочь!
Играть не надо.
На печи
Спокойно спи всю ночь.


– Ах, что ты… Я же обещал! –
Своё твердит Сверчок,
И в угол сел,
И в лапку взял
Малюсенький смычок.
 
И заиграл…
Но инструмент
Не пел,
А лишь скрипел –
Ведь по-другому-то Сверчок
Играть и не умел.


Но был он честен!
И пока
Хозяин не уснул,
Он всё пиликал в уголке,
Всё – скрип да скрип – тянул…


Когда-нибудь,
Друзья мои,
Ненастною порой
Он убаюкает и вас
Чуть слышною игрой.


Но обижаться на него
Не надо,
Ведь Сверчок
Из паутинок сделал сам
Незвонкий свой смычок.


Он сам травинки собирал
Для скрипки по лугам
И эту песенку играть
Учился тоже сам.
 
"Добрые краски"

Я чёрной, чёрной краской
Рисую чёрный лес.
Он мрачный и опасный,
Мой лес – колючий весь!


В нём спят сухие ёлки,
В нём дремлет серый пень.
В нём хмуро бродят волки
И то не каждый день.
Но я зелёной краской
Исправлю мрачный вид,
И в шумный ельник сразу
Синица прилетит.


И зажурчит меж ёлок
Прозрачная река,
И встанет на пригорок
Избушка лесника.


Взойдут из-под осинки
Грибы-боровики…
Хватай скорей корзинки
И прямо по тропинке
В рисунок мой беги!

"Бумажный самолетик"

– Эй, бумажный самолётик,
Расскажи, куда летишь?
Расскажи, зачем поднялся
Выше сосен,
Выше крыш?


– Я за речку,
Я за поле,
Я за синий бор лечу!
Я увидеть все на свете
Страны дальние хочу…


– Что ты! Что ты, самолётик!
Надвигается гроза…
В поле молнии сверкают,
Из-за речки выплывают
Чёрной тучи паруса.
Там вдали, за синим бором,
Ливни ходят полосой…
Воротись!
На тонких крыльях
Ты не справишься с грозой.


Но всё дальше самолётик
Мчит, над крышами скользя:
– Не печалься! Мне не страшно!
У меня кругом друзья!


Если частый град ударит,
Если тучи
Громыхнут,
Все мальчишки, все девчонки
Настежь окна распахнут!


И к ребятам прямо в руки
Я воробушком нырну
И на чьей-нибудь ладошке
Посижу и отдохну…


А когда с друзьями вместе
Яркой радуги дождусь,
На бумажных
Тонких
Крыльях
Снова в небо поднимусь!